— Едва ли.
— И ты по-прежнему обещаешь, что отдашь нам Жезл?
— Надеюсь, что мой Господин не будет против. Сам понимаешь, против Его воли мне не пойти. Ну, вот теперь все.
— Тогда двинулись. — Бэх поднялась. — Если ты знаешь, в какую сторону.
— Вниз. А пока я предлагаю быстро нырнуть в ближайший же дом — там разберемся.
— Ищем подземный ход? — нетерпеливо предложил мессариец, когда они добрались до аккуратного одноэтажного домика на краю площади.
— Здесь? — изумился Торрер. — В этом домишке? Скажи, Мак, вот у тебя в доме был подземный ход?
— А как же! — возмутился Макобер. — Да у меня была дюжина подземных ходов!
— По одному на каждого члена семьи, — фыркнула Мист. — Хагни, а правда?
— Будем проверять дом за домом. Жаль, факел зажечь нельзя: опасно. Торрер, ты что-нибудь видишь?
— Я что-нибудь вижу, — буркнул Мэтт. — Постойте пока у дверей, чтобы ничего тут не переломать.
— Ты про мебель или про ноги? — поддел гнома мессариец. — И вообще, кто бы говорил!
— Я… Погоди… Хагни, здесь люк в подпол, не подойдет?
— Попробуем, — пожал плечами жрец. — Лестница там есть?
Откинув крышку люка, Мэтт спустился на несколько ступенек и запалил факел:
— Так нормально? Бэх, спустишься? Держи!
Как они и ожидали, подпол оказался совершенно пуст.
— Тебе свет нужен? — Девушка подняла факел повыше.
— Обойдемся. Посмотри лучше вон те две стены, пока я…
Не договорив, гном принялся барабанить пальцами по слегка влажным и совершенно гладким на первый взгляд каменным плитам. Пожав плечами, Бэх поднесла факел к противоположной стене и даже отпрянула от неожиданности: в круге дрожащего света оказался не только совершенно неуместный в погребе дверной проем, но и необычный знак справа от косяка: круг с вписанной в него снежинкой.
— Самое смешное, — вполголоса проговорила жрица, — что Мак был прав: тут вполне может быть подземный ход. И не один. Давайте-ка все сюда.
Погреб был явно не рассчитан на такую толпу, и стоявшим внизу пришлось потесниться.
— А что это значит? — показала на снежинку Мист. — Мне, к примеру, такой знак не говорит ровным счетом ни о чем.
— Мне бы тоже не говорил, — великодушно успокоила ее жрица, — если бы мэтр Ахудах не был помешан на древних культах.
— Это что-то новенькое, — оживился Макобер. — Про мэтра Ахудаха даже я еще не слышал!
— Даже я! — передразнила его Бэх. — Можно подумать, что ты мой муж!
— А Ленталу ты ночи напролет рассказываешь именно про мэтра Ахудаха? — посочувствовал прелату мессариец. — А я-то еще его, бедного, недолюбливал…
— Про любовь потом, — мрачно вмешался Мэтт. — Значит, мэтр Ахудах…
— Да отстаньте вы все от меня со своим Ахудахом! — вспылила девушка. — Мист, ты спрашивала, почему мы редко говорим о прошлом? Вот, заговорила…
— Бэх, давай мы выберемся из Нетерты, — затараторил Макобер, — и тогда ты та-ак на всех обидишься…
Жрица улыбнулась:
— Что вы все из меня обидчивую строите?! Так, знак. Мэтр… — Она опасливо взглянула на мессарийца. — В общем, раньше в ряде мест существовал обычай хоронить усопших прямо под домами, в фамильных склепах. Говорят, на западе, в Тильясе, некоторые семьи до сих пор это практикуют. И дверь, ведущую в склеп, помечают как раз такой вот снежинкой.
— Зачем? — удивился Хагни. — Я так полагаю, обитатели этого дома и без того помнили, что у них в подполе творится.
— Почем я знаю: рисовали — и все. Не в этом суть: со временем места начинало не хватать, приходилось расширяться, и в итоге склепы выстраивались вплотную друг к другу, образуя сложную систему подземных ходов и переходов.
— И куда, по-твоему, мы сможем по ним добраться? — Очутившись под землей, гном повеселел, да и Рэппи не утерпела и высунула мордочку наружу. — В другие склепы?
— В другие дома, — поправил его Хагни. — И дальше. Понять бы еще, действует ли и здесь этот их мурок… И держат ли чародеи под наблюдением эти подземелья.
— Ну, это навряд ли, — вмешалась Мист. — Такое разве что Кхараду было под силу, а обычный маг нас под землей через пять минут потеряет. Если, конечно, следом не пойдет.
— Решайте, а? — тихо попросил Торрер, и Бэх внезапно поняла, насколько эльфу не хочется лезть в подземелье — до впившихся в ладонь ногтей, до крика, до дрожи. — Эх, был бы твой Кхарад за нас…
— Мой? — удивилась Мист.
— Ну, ты же его так расхваливаешь. Да будь среди нас хоть один сильный маг…
Чародейка опустила голову. Обидно, однако, тоже прослыть обидчивой…
— По-моему, кое-кто сам активно не желает учиться магии. — Неожиданно Бэх пришла Мист на помощь. — Сколько раз Айвен говорил, что у тебя есть способности?
— К чему способности? К тому, чему меня дома учили? Не спорю.
Хельг удивленно обернулся — ему еще не доводилось видеть Торрера столь сумрачным и серьезным.
— А к колдовству… — В голосе эльфа послышалась тоска. — Чтобы узнать, есть ли у тебя способности, надо хотя бы попробовать.
— Что для эльфа совершенно неприлично, да? — не сдавалась Бэх. — Для людей, значит, прилично…
— Да не в приличиях дело! — махнул рукой Торрер. — Это противоестественно. Ты ведь можешь съесть сырую лягушку? Можешь. Но не ешь.
— Вопрос в другом: зачем? — не согласилась Бэх. — Я и не хочу научиться есть лягушек сырыми. Равно как и вообще лягушек, упаси Тигр от таких желаний. Но ты же хочешь — да что там хочешь — мечтаешь стать чародеем!
— Мечтаю — не мечтаю… Ладно, раз другого выхода нет… Бэх, за этими дверями могут быть какие-нибудь неожиданности?
— Понятия не имею. — Жрица еще раз оглядела снежинку. — Я же не мэтр Ахудах, сама их впервые вижу. Мак, подожди, надо же сперва…
Но мессариец уже открывал дверь.
— Любите же вы поговорить! — бросил он через плечо. — Так мы до Жезла и к зиме не доберемся.
Громкий щелчок заглушил его последние слова.
Глава XXXVII
— Как он может выглядеть?
Седой десятник не отвел взгляда, и чародейка одобрительно усмехнулась:
— Как угодно. Господа, видимо, мне не удалось внятно сформулировать свою мысль. В вашу задачу не входит заменять собой Круг. Я всего лишь хочу, чтобы каждая, повторяю, каждая вещь, которую вы обнаружите в городе, проходила через мои руки. Разумеется, я не говорю о статуях, манускриптах и зачарованных клинках. Но все, что напоминает Жезл или может его в себе скрывать…
— Статуя тоже, однако, может, — проворчал десятник.
Бальдр промолчал. Он не понимал смысла сегодняшнего сбора старших воинских групп. Зачем особо говорить о Жезле, если с самого начала работ отдано распоряжение досматривать всех и каждого?
— Господа, я не сомневаюсь в вашей бдительности, — вкрадчиво проговорила Жанна айн Крэгг. — Равно как и в честности. Но Жезл опасен. Особенно в неумелых руках.
— Чем опасен-то? — настороженно спросил сидевший перед Бальдром воин в сероватой кольчуге.
Насколько Бальдр помнил, за право попасть в центурию Серых Псов в королевских войсках готовы были глотку перегрызть. Врагу, разумеется. Возведение в дворянство, небольшое поместье после ухода со службы, право на малую рыцарскую ветвь на дверце кареты…
— Всем, — отрезала Жанна. Ее рука нервно прошлась по украшавшей шею нитке голубого жемчуга. — Желаете послушать страшные истории на ночь глядя?
— Понять бы, — уже менее уверенно попросил воин.
— Извольте. — Чародейка тоскливо вздохнула. — Это не оружие. Не средство исполнения желаний. Стоящая на нем защита действует безукоризненно: через пару часов плоть начинает отслаиваться от костей… Продолжать? Или избавите меня от этой необходимости?
Собравшиеся согласно зашумели.
— Тогда больше не задерживаю, господа. Если приволочете безобидную бронзовую чушку, я переживу. А вот надумаете скрыть от меня Жезл…
Возвращаясь в отведенную им с Пээ комнатушку, Бальдр не спешил. Жанна откровенно не нравилась ему, однако остальные чародеи были вполне симпатичны. И слегка циничный Азнивьер, и порывистый Кефт, и тен Денетос, под чьими знаменами он легко согласился бы пойти в бой. Угадать бы, против кого его намерен использовать Лииль, — а в том, что придется встать на пути одного из магов, Фрейн почему-то не сомневался.