Дмитрий Браславский

Игры чародея,

или

Жезл Ниерати

Пролог

— А вот и седьмой. — Тоненькая темноволосая девушка в дорогой хорверкской кольчуге пнула ногой одно из лежащих на тропинке тел. — Если еще Зар догонит ту парочку… Ну что, Кинард, похоже, все?

— Похоже, что нет, — с легкой ноткой осуждения возразил ее собеседник, литой здоровяк в свободном черном одеянии без рукавов. Его толстая шея и широкие плечи в сочетании с неестественно бледной кожей и струящимися по рукам венам наводили на неприятные мысли о вставшем из могилы и не успевшем еще загореть под настойчивым этренским солнцем мяснике.

— И что же тебя смущает? — Трудно было понять, звучит в ее голосе досада или задорный вызов.

— Например, вот это. — Кинард указал носком сапога на полураскрытую ладонь лежащего у его ног мертвеца.

Уже смеркалось, и девушке пришлось наклониться к самой земле.

— Пожалуй, — признала она. — Странно. Мозоли опытного воина, да и дрался он неплохо — и тем не менее одет не как дворянин, хотя и богато. И не как наемник.

— Не для боя, прямо скажем, одет, — кивнул здоровяк.

— От Трумарита, конечно, не так далеко, да и разбойников в этих краях не бывает… — начала было девушка, однако Кинард тут же ее перебил.

— Близко ли, далеко ли, опытный воин не дал бы себя так легко убить.

— Не повезло?

— Быть может.

Однако видно было, что девушка его не убедила.

«Вам что, заняться больше нечем?! — мысленно возмутился человек, которого они принимали за покойника. — Будто мало того, что вы свалились откуда ни возьмись на мою голову! Ну чем, скажите, мы вам помешали?! Вы ведь не разбойники, не бродяги…»

Со стороны глаза мужчины казались пустыми, однако он отлично видел все, что происходило вокруг. Вернее, то, что попадало в поле его зрения: шевелиться пилюля не позволяла.

Сильный вкус мяты до сих пор пощипывал язык.

Огвайн надеялся, что не поторопился. Боя, по сути, не было — несмотря на его недвусмысленные предупреждения, талисса не ожидала нападения, а ему самому синклит строго запретил брать в дорогу привычный клинок: купец, окончивший школу мечников, все равно что скоморох, способный уложить десяток королевских стражников.

Прежде чем Огвайн успел организовать оборону, в живых остались только он сам и двое нанятых им в Трумарите слуг. Трое против семерых — негусто.

Когда стало ясно, что боя не выиграть, Огвайн не мешкая пробил кинжалом пузырь с бычьей кровью и закинул под язык пилюлю. Теперь ему предстояли почти сутки полной неподвижности. Разумная предосторожность — иногда враги надолго задерживались на поле боя. И отличная возможность поразмыслить, что делать дальше.

— Всех накрыли? — Из подлеска бесшумно появился усталый, потрепанный жизнью эльф, на ходу убирая в колчан так и не пригодившуюся стрелу.

— Скоро узнаем. Риндал! Опять ты за свое! — укоризненно окликнула девушка худощавого молодого человека с неприметной физиономией тайного осведомителя. Тот как раз заканчивал снимать сапоги с одного из покойников.

— Не пропадать же добру, — вяло заспорил Риндал. — Не пригодятся, так продам. Кстати, Кин, посмотри вот эти. Считай, новенькие, а тебе по ноге будут.

Кинард только досадливо отмахнулся, по-прежнему задумчиво разглядывая привлекшее его внимание тело.

— Себ! Не взглянешь?

Низенький человечек со смазанными, несколько женственными чертами лица послушно отложил в сторону обнаруженный в сумах запас стрел и подошел к жрецу. Он никак не мог отдышаться после боя. Кровь, прилившая к его вытянутому лицу, окрасила щеки нездоровым, почти лихорадочным румянцем.

— Мозоли старые, а одежда новехонькая, — заметил Себ. — Всяко бывает. Зарабатывал на жизнь мечом, потом разбогател. И держу пари, он не из талиссы. Я больше не нужен?

— Ты долго еще?

— Заканчиваю уже. А где Заратти? — повернулся он к эльфу.

— Я не видел его с начала боя, — забеспокоился тот. — Авертай, где Зар?

— Найдется, — усмехнулась девушка. — Если бы он погиб, мы бы почувствовали.

— Я серьезно! — настаивал эльф.

— Я тоже.

— По-моему, они с Кайалом кого-то упустили, — вполголоса, словно между прочим, проговорил Риндал.

Авертай нахмурилась:

— Ты уверен?

— Гнусное вранье! — донеслось из леса.

— Кайал! Наконец-то!

На тропинке появились трое.

Кайал оказался крепко сбитым, начинающим полнеть жрецом, чью грудь украшал медальон с распахнувшей крылья летучей мышью — символом богини смерти. Морщась от боли, он то и дело косился на пропитанную кровью повязку на левой руке.

Его спутник — остроносый, коротко стриженный мужчина в светло-зеленом одеянии — казался невредимым. Еще в бою Огвайна поразили его глаза: удлиненные, растянутые к вискам, с россыпью оранжевых крапинок вокруг зрачка. Кинжал в руке крапчатого профессионально упирался в спину одного из слуг — расторопного паренька с забавным именем Кубр.

— Кто тут на нас клевещет? — широко улыбнулся Заратти.

Риндал мгновенно сделал вид, что разговор его не касается.

— Плохо бегают, — доложил жрец. — Медленно. И дерутся паршиво.

— Жалеешь, что тебя так и не убили? — хмыкнул Кинард. Размотав повязку, он нахмурился. — Да, могло быть и хуже.

— Могло, — философски пожал плечами жрец. — Справишься?

— Попробую. Только постарайся громко не кричать.

— Как сложится. Да осторожней же ты, костолом! — тут же рявкнул Кайал. — Проще было руку отрубить, чем тебе довериться.

— Еще не поздно, — буркнул здоровяк. — Не дергайся.

— Нам обязательно заниматься этим прямо здесь? — Авертай задержала взгляд на показавшемся в небе желто-зеленом диске луны. Черная точка Аспари, ее неугомонного спутника, придавала луне сегодня особенно неприятное сходство с уставившимся на них глазом.

— Мне кажется, это проще, чем рыть Кайалу могилу, — невозмутимо отозвался Кинард.

— Шуточки у тебя, — хмыкнул эльф. — Тогда не теряй времени. А мы пока займемся этим храбрецом.

Подойдя к настороженно следившему за ним пленнику, эльф взял его за подбородок и несколько мгновений, не отпуская, смотрел прямо в глаза.

— Ты им кто? — веско спросил он.

— Слуга я ихний, — заканючил Кубр, умудряясь одновременно шмыгать носом, подвизгивать и намекать всем своим видом, что вот-вот пустит скупую мужскую слезу.

Огвайн мысленно зааплодировал: Кубр всегда говорил чисто, правильно и с некоторой даже претензией, — дескать, и мы не деревня, цену себе знаем.

— Этого? — Эльф брезгливо указал на Огвайна.

— Его, аспида! — запричитал Кубр, как на поминках. — Ох и не повезло же мне с хозяином, кто бы знал!

Он остро глянул на эльфа, силясь угадать, сразу ли вываливать на того историю своих злоключений или погодить. Но Авертай разрешила эту проблему за него:

— Слуга, говоришь? — Девушка приблизилась. — И чем же занимается твой хозяин?

Заслышав ее голос, эльф выпустил подбородок несчастного Кубра и брезгливо вытер пальцы о траву.

— Купец он, — продолжал ныть Кубр. — Потому и дрался, что привык добро свое защищать. А я… Да вы сами видели…

«Видели, видели, — мысленно усмехнулся Огвайн. — Обоих моих ребятушек видели. Так порскнули в кусты, что только их и видели. Но второму, похоже, повезло меньше: при мече был. Хотя и Кубра скорее всего в живых не оставят. Не те ребята».

— И чем же он торгует, коли не секрет? — насмешливо поинтересовалась девушка.

А вот этого-то Кубр и не знал. Синклит справедливо рассудил, что ради пары слуг заводить Огвайну еще и лавочку — кучеряво будет. А талиссе и вовсе без разницы: купец так купец. Сказался бы герцогским конюшим — был бы герцогским конюшим. Плати деньги, а остальное — твои заботы.